По утрам после завтрака бригада выстраивалась на плацу для зачтения приказов и развода на занятия.
Это была самая тяжкая для Максима процедура, если не считать вечерних поверок. Зачтение любых приказов
завершалось каждый раз настоящим пароксизмом восторга – какого-то слепого, бессмысленного,
неестественного, ничем не обоснованного и потому производящего на постороннего человека самое неприятное
впечатление. Максим заставлял себя подавлять невольное отвращение к этому внезапному безумию, которое
охватывало всю бригаду от командира до последнего кандидата; он уговаривал себя, что ему просто недоступно
такое горячее внимание гвардейцев к деятельности бригадной канцелярии; он ругал себя за скептицизм инородца и
чужака, старался вдохновиться сам, твердил мысленно, что в тяжелых условиях такие взрывы массового энтузиазма
говорят только о сплоченности людей, об их единодушии и готовности целиком отдать себя общему делу. Но ему
было очень трудно.
С детства воспитанный в правилах сдержанно-иронического отношения к себе, в неприязни к громким словам вообще
и к торжественному хоровому пению в частности, он почти злился на своих товарищей по строю, на ребят добрых,
простодушных, отличных в общем ребят, когда они вдруг после зачтения приказа о наказании тремя сутками карцера
кандидата Имярек за пререкания с действительным рядовым таким-то разевали рты, теряли присущее им добродушие и
чувство юмора и принимались восторженно реветь «ура», а потом запевали со слезами на глазах «Марш Боевой
Гвардии» и повторяли его дважды, трижды, а иногда и четырежды. При этом из бригадной кухни высыпали даже
повара и с энтузиазмом подхватывали, неистово размахивая черпаками и ножами, благо были вне строя. Памятуя,
что в этом мире надо быть как все, Максим тоже пел и тоже старался утратить чувство юмора, и это ему
удавалось, но было противно, потому что сам он никакого энтузиазма не испытывал, а испытывал одну лишь
неловкость.
На этот раз взрыв энтузиазма последовал после приказа номер 127 о производстве действительного рядового Димбы
в капралы, приказа номер 128 о вынесении благодарности кандидату в действительные рядовые Симу за проявленную
в операции отвагу и приказа номер 129 о переводе казармы четвертой роты на ремонт.